Отмена крепостного права в России
Для проведения реформ 1861 года существовали разные объективные и субъективные причины. Для...
продолжить чтение »Даже не зная заранее итоговых форм «зрелой» государственности Руси в разных ее частях, можно предположить линии развития от исходного раннегосударственного материала к аристократическим республикам смешанной между земледельческими, торговыми и общинными (полисными) городами-государствами формы; неклассической, но все же феодальноиерархической и чиновничье-бюрократической государственности.
Откровенно «иностранная» религия, как и слишком быстрый процесс «огосударствления» и даже зачаточной феодализации, чуть ли не переход от «раннего государства» к «зрелому», вызвали ответную предохранительную реакцию общества (крестьян и Мазовии) и едва не привели к возвратному процессу.
Венгерские короли, справившись с сильными племенными вождями — родовой аристократией (с помощью немецких раннефеодальных рыцарей), наверстали свое в конце XI — начале XII в.
Это же касается и первого контакта с «ранним», потенциально бюрократической формы, Болгарским государством.
В конце IX — 40-е годы X в. скандинавы составляли самый важный «иностранный» компонент «государственной дружины» сложного вождества во главе с «русью», занимая второе место после самой правящей дружинной верхушки под этим названием в военной иерархии «варварской» державы имперского территориального типа (двухуровневого государства).
Объясняется это наличием множества вождеств во главе с конунгами и особенностями престолонаследия, когда наиболее достойный из состава одного рода практически занимал престол в процессе борьбы с другими претендентами.
В X в. практически синхростадиально шло развитие Древней Руси, Швеции, Дании, Польши, несколько опережала их Чехия.
Но если в Чехии она, по сути, начинает список «институционализационных» механизмов, а в Болгарии его «закрывает», то на Руси стоит (по последовательности, но не хронологии) в его середине.
Уже Ольга, но в основном Владимир, Ярослав и их преемники (особенно Владимир Мономах) использовали византийский опыт государственного строительства и правового регулирования общественных отношений, сказавшийся, например, в некоторых разделах Пространной редакции «Русской Правды».
С этими же субъективными целями, но объективно в интересах всего государства и общества, с помощью механизмов различного типа (военно-объединительных, сакральных, «родственных», возможно — семейно-брачных («женских»), реформаторско-правовых, демографическо-интеграционных) завершает консолидацию суборганизмов разного типа и уровня в рамках уже почти унитарного государства Владимир Святославич.
2. Период собственно дружинного государства, когда создается «большая дружина» одновременно и как главный (но на Руси, как и в других странах «неклассической» дружинной модели, не единственный) военный и управленческий орган.
Это создание (точнее, возрождение) Ладожского ярлства, вероятно по образцу каролингских и германских «марок», и образование системы «федератов» — поселенных кочевых племен («своих поганых») на южной границе наконец, сначала формальное (по формуле Любечского съезда 1097 г.: «каждый да держит отчину свою», а затем и реальное введение новой, но в рамках этапа «ранней государственности», системы правления
В течение этапа «раннего государства», когда дружина расслоилась, ее место в управлении заняли, с одной стороны, органы местного самоуправления — вече, с другой — должностные лица князей или даже они сами в связи с разрастанием рода Рюриковичей, затем она снова стала возрождаться в отдельных княжествах в виде «милостни- ков» княжьего двора.
В этой связи в новом свете, как средство «занять» дружину, оправдать ее существование и одновременно обеспечить в материальном плане, предстает достаточно необъяснимым (точнее, слабообъяснимым) поход 1043 г.
Аристократический ее характер не позволил ни ему, ни его преемнику решить вопрос о радикальном сокращении численности воинского сословия Рассредоточение же дружины по земельным владениям лишь облегчило уничтожение значительной ее части во время грандиозного антихристианского, антигосударственного восстания середины 30-х годов XI в.
Мазовия представляла более раннюю ступень того же направления развития, а Поморье — абсолютно иную модель, где собственная «большая дружина» не сложилась, польская же расценивалась как временная «оккупационная» сила.
Второе — на Руси право на княжескую власть только рода Рюриковичей не оспаривалось не только подданными, но и, что более существенно, дружиной, гораздо более «демократической» и разнородной по составу, чем польская.
В Польше, несмотря на кажущееся самовластие даже Болеслава Храброго, его власть была реально ограничена советом знати и «рыцарями».
Максимальное же использование внутреннего прибавочного продукта, которое, собственно, и позволило определенное время содержать «большую дружину» не только в Польше, но и в Чехии и Венгрии, было возможно только посредством создания системы «государственной эксплуатации» недружинной части населения.